Мидлмарч. Страница 4

После «Ромолы» она два года не приступала к новой книге, безуспешно пытаясь сочинить пьесу для актрисы Элен Фосит. Следующим романом Джордж Элиот стал роман «Феликс Холт, радикал» (1866), в нем писательница вернулась на родную почву, вдохновляясь на этот раз не сельской жизнью, а, как явствует из названия, политикой. Действие «Феликса Холта» происходит в 1832 году, однако и параллелей с 1860-ми в романе более чем достаточно. Следующие три года жизни Элиот посвятила почти исключительно поэзии, в частности, дописала драму «Испанская цыганка» (собирая материал для этой пьесы в стихах, она съездила вместе с Льюисом в Испанию и побывала в гостях у цыган, живших в горных пещерах над Гранадой) и работала над поэмой «Тимолеон», но безрезультатно.

1 января 1869 года в дневнике Джордж Элиот появляется первая запись о романе под названием «Мидлмарч». Поначалу это должен был быть роман о приехавшем в провинцию молодом враче Лидгейте, семействе Винси и старом землевладельце мистере Фезерстоуне. Год спустя, изрядно утомившись, Элиот в отчаянии отложила «Мидлмарч» и принялась за повесть, которую назвала «Мисс Брук» – о религиозной девушке, которая вышла замуж за священника. Работа спорилась, и писательница неожиданно для самой себя поняла, что новая повесть превосходно сочетается с уже начатым «Мидлмарчем». Соединив два текста в единое целое, она опубликовала первый том романа в декабре 1871 года.

«Мидлмарч», изданный в восьми томах в 1871–1872 годах, после не слишком успешного «Феликса Холта» вознес писательницу на недосягаемую высоту. Те, кто отворачивался от нее, теперь искали ее дружбы. В лондонский дом Льюисов зачастили писатели, поэты, художники, политики, феминистки, активисты тред-юнионов, здесь бывали Рихард Вагнер, Генри Джеймс, Данте Габриэль Россетти, Уильям Моррис, Эдвард Бёрн-Джонс. У Льюиса и Элиот появился свой экипаж, а также дом за городом, где они отдыхали от суетного Лондона. «Моя новая резиденция мне ужасно нравится, – пишет Джордж Элиот в одном письме. – Представьте себе, как я сижу с моим сочинением на коленях и грелкой в ногах у открытого окна, откуда открывается прелестный вид на цветник и на дальние зеленеющие холмы. В этом положении я провожу все утро. Мы обедаем в два часа, а в четыре, когда приносят чай, я начинаю читать вслух. В шесть мы идем гулять в поле и наслаждаемся зрелищем необъятного неба и широкого горизонта, расстилающегося вокруг нас со всех сторон. В восемь обыкновенно возвращаемся домой и наполняем наши вечера химией, физикой и другими премудростями; иногда же мы предаемся легкомыслию и читаем Альфреда Мюссе или что-нибудь в этом роде… Многие знакомые удивляются, как мы можем так долго жить в полном уединении, но дело в том, что мы никогда не бываем одни, хотя и не видим никого из людей».

В 1873 году Джордж Элиот задумывает новый роман, которому суждено было стать последним. «Даниэль Деронда» был опубликован в 1876 году и шокировал многих тем, что писательница неожиданно обратилась к еврейской теме. Еврейские общины всей Европы приветствовали эту книгу, восприняв ее как слово в свою защиту, в то время как антисемиты «Даниэля Деронду» яростно критиковали. Элиот такой поворот ничуть не удивил: «Что касается еврейского элемента в «Деронде», – писала она Гарриет Бичер-Стоу, – я с самого начала предвидела, что он встретит много порицания и враждебного отношения. Но именно потому, что отношение христиан к евреям так бессмысленно и противоречит духу нашей религии, я чувствовала потребность написать о евреях… Может ли быть что-нибудь возмутительнее, чем когда так называемые развитые люди отпускают глупые шутки о поедании свинины и выказывают полное незнание той связи между нашей цивилизацией и историей народа, над которым они изощряют свое остроумие?»

С начала 1870-х годов Джордж Элиот чувствовала себя все хуже: лет ей было уже немало, болезни обострялись, давали знать о себе камни в почках, писательницу часто мучала мигрень. Тем не менее она находила в себе силы не только сочинять «Даниэля Деронду», но и помогать Льюису готовить к печати его opus magnum – трактат «Проблемы жизни и сознания», первые три тома которого увидели свет в 1874 и 1875 годах. В июне 1878 года врачи обнаружили у Льюиса рак; 30 ноября он скончался. Смерть возлюбленного надломила Джордж Элиот, на два месяца она заперлась в своем доме, не желая видеть никого, кроме единственного оставшегося в живых сына Льюиса, Чарльза. Но и в эти недели она работала, редактируя последние два тома «Проблем жизни и сознания». Незадолго до смерти Льюиса она отправила издателю свое последнее сочинение – «Впечатления Теофраста Сача», сборник эксцентричных эссе, написанных заглавным персонажем. Издание книги было отложено до мая 1879 года.

В феврале 1879 года Джордж Элиот открыла двери своего дома для гостей, и первым человеком, который нанес ей визит, стал Джон Уолтер Кросс, сорокалетний банкир, которому Льюисы доверяли инвестировать их сбережения. Кросс был их другом с 1869 года (они называли его «племянником») и все это время не скрывал того, что влюблен в писательницу. По просьбе Кросса Элиот начала обучать его итальянскому языку, они сблизились, и когда после смерти Льюиса минул год, Кросс сделал ей предложение. В мае 1880 года 60-летняя Джордж Элиот вышла замуж за мужчину на 20 лет моложе себя, вновь шокировав Англию. На свадьбе присутствовали семья жениха и сын Льюиса; впрочем, Айзек Эванс после многолетнего молчания все-таки поздравил сестру с замужеством. На медовый месяц молодожены отправились на континент, где не обошлось без происшествий: в Венеции Кросс по неясной причине выпрыгнул из окна палаццо в Большой канал. Банкир выжил, пара вернулась в Англию, однако семейным счастьем наслаждалась недолго: в начале зимы Джордж Элиот простыла на концерте и 22 декабря умерла. Неделю спустя ее похоронили на неосвященной части Хайгейтского кладбища. На надгробном памятнике выбиты два имени: «Джордж Элиот» и «Мэри Энн Кросс».

5

Если судить по внешним атрибутам, неизбежно приходишь к выводу, что Джордж Элиот была своего рода викторианской мятежницей. Ее жизнь определяли «священная война» с религией, бывшей неотъемлемой частью викторианской жизни (что видно и по книгам самой Элиот, чья литературная карьера не зря началась со «Сцен из жизни духовенства»), а также бунт против семьи: с точки зрения тех, кто отвернулся от Элиот, женщина, открыто жившая с женатым мужчиной, ни в грош не ставила священные узы брака. В эту картину плохо вписываются книги Джордж Элиот, но элементы мятежа можно отыскать и в них – было бы желание; взять хоть болезненный для многих англичан еврейский вопрос, поднятый в «Даниэле Деронде».

Литературовед Тим Долин называет Элиот «мятежницей и пророчицей» и спешит добавить: слишком легко посчитать ее мятеж бунтом против викторианства, а ее пророчества – стремлением к тому, что мы считаем за благо здесь и сейчас. Успех романов Элиот свидетельствует о том, что викторианцы не воспринимали ее как отъявленного бунтаря – да и вряд ли она им была. А если приглядеться, мы обнаружим, что «мятежница» сама защищала традиционные ценности – и семью, и веру – куда более самоотверженно, нежели те, кто считал Элиот беспутной атеисткой.

О том, что узы брака – заключаемого не на земле, а на небесах, – для Джордж Элиот священны, говорит далеко не только ее письмо миссис Брэй, процитированное выше. Легко заметить, что все героини Элиот не только не стремятся уйти из семьи, но, напротив, даже будучи несчастными в браке, идут на все, чтобы его сохранить. Замечательный пример тут – Ромола: разочаровавшись в своем супруге Тито, она бежит из родного города, но по пути встречает Савонаролу, и тот говорит ей: «Ты бежишь от своих долгов: от долга флорентийской женщины; от долга жены. Ты отворачиваешься от жребия, что назначен тебе судьбой, и желаешь найти иной жребий. Но может ли мужчина или женщина выбирать свои обязательства? Не более, чем они могут выбирать место рождения, отца или мать. Дочь моя, ты бежишь от присутствия Бога в пустыню». Ромола отвечает, что уже не любит мужа, на что монах откликается: «Есть узы высшей любви. Брак – это дело не одной лишь плоти, его цель – не эгоистические радости…»